Сити-фермер – одна из профессий будущего. Любой из нас может начать осваивать ее уже сейчас. Предприниматель, фермер, автор блога о зеленой экономике «Мегаполис и деревня» Георгий Афанасьев рассказал о мировой практике сити-фермерства и экономике знаний.

 

Зеленые технологии

Справка

Георгий Афанасьевреализует проект «Лесные сады» и занимается кооперативом, который должен убрать оптовых и розничных посредников между фермой и горожанином и раза в 2–3 снизить цену на фермерские продукты. «Наша модель подразумевает такой, на первый взгляд, парадоксальный эффект: и потребителю дешевле, и доход фермера вырастает соответственно в несколько раз. Мы хотим построить новые отношения, используя социальные сети» - говорит Афанасьев, один из первых в стране, кто начал изучать сити-фермерство и теоретическую базу зеленой экономики.

 

 

Сейчас есть два типа городов, в которых что-то делают сити-фермеры. Большинство городов, включая Москву, еще не начали движение в сторону зеленого города для жизни. Они остаются городами размещения столицы или заводов. Обычно есть индустриальный центр и где-то рядом маленькая слободка для жизни. Строго говоря, ни один город России настоящим городом на данный момент не является. Город чем отличается? Основной процесс там – жизнь людей. И поэтому в большинстве старых городов сити-фермеры выглядят такими чудаками.

Но есть и другие города: там сити-фермеры – каркас и основа, потому что сити-фермерство – один из основных элементов, из которых происходит сборка городов для жизни. Другие обязательные элементы: смарт-грид, новое умное производство и умные здания с потенциалом производства энергии, а не только потребления ресурсов и др. Когда мы меняем взгляд на устройство города, сити-фермерство становится маркерным элементом. По наличию сити-фермерства мы можем оценить, вступил ли город в международную конкуренцию за право считаться территорией, где хорошо жить.

Современный мир борется уже не столько за переток энергетических и природных ресурсов, сколько за переток человеческого капитала. Мобильные люди снялись с места и уехали. Когда они выбирают, куда поедут, для них принципиально, чтобы это была территория, где они будут жить дольше. Если посмотреть статистику средней продолжительности жизни на разных территориях, то мы видим, что на Окинаве это 82 года, а в России – 66. И когда вы эти цифры сравниваете, очевидно, что на Окинаве вы и ваши дети проживете дольше на 16 лет, а во Франции – на 11. Вопрос: сколько стоят 16 лет жизни, а то и в два раза больше? Сегодня это фантастическая, самая главная ставка в мире. Городское фермерство – маркерный показатель качества жизни, так же как в биологии есть «маркер здоровья» и «маркер болезни». Если территория пригодна для выращивания съедобных растений, значит, она пригодна для жизни.

 

 

Если в вашем доме, дворе или городе нельзя вырастить съедобное растение, то почему там могут расти ваши дети? Почему вы считаете, что можете жить на земле, в которой растения пропитываются ядом? На этом основании нужно не препятствовать сити-фермерству, а реально что-то менять. Прежде всего, сертифицировать возможность производства еды на конкретной территории. Такой сертификат – ключевой показатель того, что территория экологична и поэтому жилье здесь может претендовать на более высокую стоимость. И тогда девелоперы, которые хотят показать экологичность поселка или городской застройки, будут предъявлять сертификат, а не просто делать ландшафтный дизайн, который в смысле здоровья жителям ничего не дает.

 

Переход на экологическое топливо

Возражающие не отрицают сити-фермерства, а исходят из экологии города, в котором с машин стекает вся таблица Менделеева и уходит в землю. Какие продукты из нее вырастут? Как с этим быть?

Георгий Афанасьев: Здесь несколько линий сходятся. Прежде всего, государственная политика: она реализована в Европе и нормативно задана у нас. В России тоже есть поэтапный переход к нетоксичному топливу. Что происходит после перехода на бензин стандарта «Евро-3» и «Евро-4»? Растет октановое число, а это дает возможность ехать на большее расстояние с меньшим количеством бензина. В выбросах практически до нуля снижается содержание серы и тяжелых металлов, которые могут быть адсорбированы растениями, животными и людьми.  

 

   

 

Государственная программа у нас существует и реализуется, правда, с некоторым отставанием. Это длинная программа. Но в будущем это неминуемо. И надо понимать, что Европа уже тестирует еще менее токсичное топливо стандарта «Евро-7».

 

Но топливная история – это только одна часть проблемы. А есть еще городская канализация и утрамбованные свалки, на которых дома строят.

Георгий Афанасьев: Тут важно понять главное. Допустим, вы говорите: «Нам надо сделать во дворе детскую площадку». А вам отвечают: «Здесь же машины прогревают по утрам». Но это не повод не делать детскую площадку. Люди могут просто поменять правила, если они мудрые. Например, строить вертикальные стоянки, чтобы вообще убрать машины из двора.

Есть много способов решить проблемы, но нужны понимание, ради чего, и переключатель для преобразования – городское фермерство и является таким переключателем. В Америке, Европе и Сингапуре на тех территориях, которые стали демонстрационными площадками городского фермерства, видно, как происходит это переключение и насколько меняются уровень и качество жизни. Сингапур, кстати, заявляет, что хочет стать мировым центром сити-фермерства, местом, где эта компетенция будет наиболее развита.

 

   

 

Город, производящий ресурсы

Растения для сити-фермерства всегда можно подобрать. В разных климатических зонах растения, которые выращивают сити-фермеры, выполняют разные функции. В жарком Краснодарском крае объем электроэнергии, используемой для систем кондиционирования, сравним с тем, который необходим для обогрева зимой. Так вот на юге можно выращивать на крышах большие растения, которые защищают от перегрева. Когда на крыше зеленый слой, перегрева нет, и температура в здании становится 25°С, а не 40°С. А если брать северные страны, например Норвегию или Финляндию, то там покрытие мхом при хорошей гидроизоляции дает защиту от переохлаждения зимой и перегрева летом.

 

Все эти выгоды понятны только тем, кто мыслит о городе как о «городе, производящем ресурсы», а не «городе, потребляющем ресурсы». Возьмем Москву: в центре города примерно 98% поверхностей отталкивают воду – мостовые, крыши и т. д. Это значит, что в центре любой дождь создает ливневую нагрузку. А на Лосином острове дождь, выпавший в любой точке, впитывается на 100% – и луж не остается, разве только на раскатанных поверхностях, дорогах. В лесу вы луж не увидите, вся вода адсорбирована. В центре Москвы как-то задерживаются 2% воды, а 98% сбрасываются в ливневку. На квадратный метр, чтобы вы понимали, в Москве в год выпадает примерно 650 л воды – больше полутонны на каждый квадратный метр. Это огромные ресурсы, которые во всем мире называют «урожай дождя» – дождь во многих городах собирают.

Крыши, которые заросли хотя бы мхом, я не говорю про другие растения, задерживают больше 50% влаги, она им нужна. И при этом не возникает нагрузки на ливневку. А знаете, сколько стоит ливневка? На эти деньги можно построить маленький город рядом с Москвой. Ну как маленький – на 1 млн человек.

 

Фокус в том, что никто из нас не захочет есть овощи, которые поливали дождем, выпавшим над Москвой.

Георгий Афанасьев: Опять же, нужно усвоить мысль, что это обратный процесс. Возьмем Гамбург – еще недавно грязный индустриальный, портовый город. Сегодня он прошит сити-фермерством, а продукция городских ферм там же и продается. Это все связанные процессы: если не будет развиваться городское фермерство, ваш город так и останется ядовитым и грязным, потому что не будет предмета для экспериментов и попыток разобраться, как устроить город разумно. Должен быть переходный период.

 

Индор-проекты

А вот кто захочет первым есть продукты городских фермеров, выращенные в пока еще грязном городе?

Георгий Афанасьев: Всегда есть разные возможности. Первая линия – можно начинать с выращивания несъедобных растений, декоративных деревьев и цветов. Вторая линия – это выращивание Indoor, то есть в домах и квартирах. Эта линия мне самому не очень нравится, для меня важно, чтобы росло в земле. А вообще в мире развивается огромное количество проектов, связанных с индор-производством.

Представьте себе многоэтажное выращивание салатов. Кстати, все салаты, которые покупают горожане, выращены на гидропонике. Не верьте, когда говорят, что в земле, – если получаете копну белых корней внизу салата, значит, в воде. Для вас честнее, если этот салат будет расти на вашем чердаке или вашей кухне и вы будете точно знать, что добавили для его роста и в каком количестве.

Индор-проекты позволяют буквально в 10-метровом помещении ставить 12-уровневые стеллажи с невысокими растениями, особенно салатными. В стеллажах есть автоматическое освещение со сдвигом в красный и синий свет. Без этого невозможно, один дает рост, а другой – созревание. И тогда получается, что квадратный метр неиспользуемого пространства превращается в 10 метров производящей площади, поскольку система уровневая.

 

 

Если вы посмотрите на проекты самых прогрессивных архитекторов, то в зданиях, которые они проектируют для постройки в наши дни, есть сады для выращивания еды. Подход к зимнему саду тоже изменился – архитекторы перевернули концепцию и сказали: «Зимний сад нужен нам не просто для красоты, а для того, чтобы он вырабатывал кислород для жителей». В современные зимние сады направлены все вытяжки из квартир. В этом случае мы не «выбрасываем» выдыхаемый воздух, а направляем его к растениям. И они его с благодарностью принимают, потому что питаются углекислым газом. Растение – симбионт человека: мы вдыхаем кислород и выдыхаем углекислый газ, а растение вдыхает углекислый газ и выдыхает – кислород. «Свои» растения нужно держать максимально близко к себе и заботиться о них.

То есть подход совсем другой: зимний сад – не для красоты, а для выращивания продуктов для жителей дома. Это другой стандарт. В идеале мы должны знать, как произведена пища. А как мы можем это знать? Только если вырастили сами. И в Москве большие кондоминиумы уже сейчас могут все это позволить себе, а начать можно с выделения под сити-фермы крыш, чердаков и подвалов.

Многим пищевым растениям свет вообще не нужен для роста. В Лондоне, к примеру, заброшенные ветки метро используют для выращивания грибов – там устроены огромные фермы, которые дают десятки тонн продукции. В основном речь о шампиньонах – они непривередливые и могут расти в полной темноте. Вешенки все-таки требуют света для завязывания и развития плодовых тел. Но это тоже не проблема, можно досвечивать. Тут вопрос экономики – надо подсчитать, сколько это будет вам стоить.

 

 

То есть любое место, которое было крысятником, как заброшенное метро, можно облагородить и устроить там городскую ферму?

Георгий Афанасьев: Конечно. В таком случае просто меняется оценка территории. Давайте разберем: закрыли ветку метро или чердак. Что происходит дальше? В какой-то момент любую заброшенную территорию начинают использовать в девиантных и криминальных целях. Преодолеть или предотвратить это можно только в том случае, когда есть постоянное экономическое использование и хозяин, который получает выгоду с этой площади.

 

 

Инновационные процессы

А в Москве городское фермерство как-то работает уже?

Георгий Афанасьев: Да, плюс для него создаются условия. Например, из города вынесли огромное количество заводов, а на их месте появились «Флакон» и «Винзавод». Но кластер культурной коммуникации не может занимать сотни и тысячи гектаров, которые освобождаются в Москве. Надо быть честными – непонятно, чем их занять.

Повышение ценза на въезд в центр приведет к тому, что он перестанет быть привлекательным как офисная зона. Как ни странно, через время центр станет самым экологически чистым местом в городе. Там уже давно нет промышленности, топливные стандарты повышаются, транспортная нагрузка снижается. Все это делает центр территорией для демонстрационных сити-фермерских проектов.

Я не знаю, будет ли реализован новый проект реконструкции Политехнического музея. Японец, который выиграл конкурс, предложил на нижнем этаже сделать подземные сады. Подразумевается использование световодов для того, чтобы передавать свет с крыши. Мы привыкли, что помещение освещается из окон. Но есть простые современные технологии, такие как зеркальные световоды, так называемые Sun Pipes. Они позволяют с крыши передавать реальный солнечный свет в подземные помещения. Такой свет почти невозможно сымитировать лампами, а стоит система световодов копейки. Просто вырезают дырку, изолируют ее и вставляют зеркальную трубу, которая передает дневной свет. Дополнительно устанавливают автоматические светодиоды – и темные, мрачные подземные помещения становятся светлыми и яркими.

 

На этом примере мы видим, как городское фермерство выполняет функцию распространения инноваций. Оно ставит задачу, для решения которой требуется собрать инновационные элементы: автоматизацию ухода, гидроизоляционные системы, современные биотехнологии и сортовые испытания для отбора пригодных сортов.

Чтобы вы понимали, современные сорта – это «редиска за 18 дней», например. Нормальная редиска, вкусная, маленькая. Сейчас в городе все чаще выращивают горчичный салат. Листовая горчица всходит в день посева или на следующий. Есть такая фраза: «Веры с горчичное зерно». На самом деле это можно по-другому интерпретировать: у горчицы столько доверия к окружающей среде, что всходит так быстро. Это уникальное и очень вкусное, кстати, салатное растение, я бы рекомендовал начать с него любому, кто захочет заняться сити-фермерством. Если сомневаетесь, получится ли, то тут практически невозможно загубить.

Распространение сити-фермерства тянет за собой автоматизацию опрыскивания и новые осветительные решения. Наконец-то поняли, что растениям нужны разные участки спектра, и собрали такие системы. Это уже не те лампы, которые потребляют по 500 Вт или киловатт. Современные светодиодные лампы для освещения растений берут 10–18 Вт.

Возвращаясь к разговору об индор-выращивании: очень интересное направление – аэропоника. Опять же, мое мнение – лучше выращивать в земле. Но если нет такой возможности, и выбор – купить в супермаркете либо сделать самим, то я, конечно, скажу: «Делайте сами».

 

То есть сити-фермерство возможно и на частном уровне, для собственных нужд.

Георгий Афанасьев: Абсолютно. Один квадратный метр в год может давать десятки килограммов продукции, потому что у некоторых растений циклы очень быстрые: редиска – 18 дней, салатная горчица – 10. В течение года вы можете перезапускать процесс 30 раз.

Для этого вполне подходит рассадная земля. Для пальм землю, естественно, не нужно брать, там сдвинутый pH-индекс и т. д. А то, что помечено «Для рассады», можно. Единственное, нужно читать состав и смотреть, чтобы там не было много низового торфа – это довольно кислая земля. К слову, pH-метры для почвы стоят 1500 рублей, это к разговору о том, как сити-фермерство участвует в инновационном процессе. pH-метр измеряет кислотность почвы, оценивает свет и уровень влажности. То есть выращивать продукты дома можно уже не на ощупь – есть приборы, которые позволяют узнать об используемой земле практически все.

Мы экспериментировали с системой аэропоники. Обычно это устроено так: растение размещается в верхнем контуре, над ним – низкозатратное светодиодное освещение. Корни висят и периодически опрыскиваются, то есть растение даже не в воде. Многие ведь не могут расти в воде – погибают, а в таком тумане растут. Было бы здорово, если бы кто-то начал производить готовые системы для аэропонического сити-фермерства. Я представляю себе такое будущее: в кухне у горожан зеленые стены, можно протянуть руку, сорвать что-то и съесть.

 

 

Вопрос в том, где найти обучающий ресурс для сити-фермеров, а также онлайн-магазин, где новичок купит комплектом эти стеллажи, землю, систему освещения и полива. Необходима структура для поддержки сити-фермерства. Или она уже есть?

Георгий Афанасьев: Здесь вы правы, структура пока недоразвернута. Мы движемся этапами. Нужно понимать, что городское фермерство не выживет на старой технологической платформе. Если говорить об онлайн-ресурсах, есть мой блог «Мегаполис и деревня».

 

То есть должен найтись человек, которому будет комфортно и приятно заниматься информационным и другими бизнесами, связанными с сити-фермерством?

Георгий Афанасьев: Да. Когда он найдется, он может посмотреть в том числе мой блог. Там рассказано обо многих элементах, из которых он сможет собрать систему на своем уровне. Например, проект «Компост такси»: они собирают по домам пищевые отходы, увозят их на свою ферму, превращают в компост, а потом возвращают людям в виде того, что можно подсыпать в цветы.

 

Другой проект – «Городская курица». Есть, кстати, целое сообщество, которое обосновывает, почему в городе каждый человек должен держать курочку. Это же абсолютный симбионт человека: сколько у вас отходов появляется, столько она и съедает. Если вы будете отдавать ей все шкурки, объедки и недоеденные супы, за это она будет вам каждый день давать яйцо. Проблему запаха можно решить: это вопрос использования бактерий, разлагающих запахи, и конструкции.

 

 

Если вы не веган, то в холодильнике у вас всегда есть яйца. В среднем человек съедает одно яйцо в день, а курица и несет одно яйцо в день. То есть у каждого человека где-то есть «своя», скрытая от глаз курица, которая на него работает. Почему она так далеко и вы ее ни разу не видели? Почему она сидит там в ужасных условиях птицефермы, хотя у вас есть пищевые отходы для ее содержания? Курица при правильном уходе живет до 15 лет: если у нее нормальные условия жизни, достаточно растительного корма и ей дают спокойно пройти процесс зимней линьки. Я, конечно, понимаю, что организация всего этого в городе – сложный процесс, но это не значит, что делать не нужно. Нужно договориться и понять, как делать с использованием существующих технологий.

 

А может быть такое: в жилом доме в подвале или на крыше выращивают еду и там же открывают домовую зеленую лавку – поднялся на лифте, купил зелени на салат?

Георгий Афанасьев: Вполне может быть. Если кто-то из жильцов захочет сделать такой бизнес, а другие не возражают, потому что им дают преференцию по цене, то это вполне себе тип развития сити-фермерства. Многие люди, особенно пенсионного возраста, мечтают об этом, но им нужно услышать, что это «можно» и будет поддержано социально. Обычно они пытаются выращивать что-то несъедобное во дворе. При этом в новых жилых домах есть теплые подвалы, где можно выращивать еду без догрева, только свет добавить.

 

Вот всем будет интересно: подвальный запах может свидетельствовать о том, что это какая-то нездоровая среда. Просто побоятся выращивать там еду.

Георгий Афанасьев: Подвалы можно приводить в нормальное состояние и возвращать им статус полезных площадей. Тут мы возвращаемся к ключевым смыслам сити-фермерства. Первый смысл – это маркер пригодности территории. Второй смысл – оно делает запрос на связанное использование инновационных решений. Зеленая экономика – это точка, где сходятся повышенные требования к топливу, новые системы освещения и транспортировки, новая генетика и т. д. Третий смысл – сити-фермерство снижает количество неиспользуемых помещений и земель и тем самым влияет на безопасность городской среды. Четвертый смысл – оно улучшает экологическую ситуацию: если еду производят в городе, то меньше ввозят, а городским фермерам не нужно ездить далеко, они работают в своем микрорайоне.

Вообще местное питание, Local Food – такой же сильный мировой тренд, как органическое земледелие, Organic Food. Калифорнийские ребята предложили термин «локаворы», то есть «местноеды», лет 15 назад вместе с идеей о том, что человек нормально чувствует себя, если питается тем, что выросло на расстоянии 150–250 км от места жительства. Конечно, в Калифорнии хорошо: океан, тепло, фруктовые сады. На других территориях сложнее, но идея местной еды все равно приживается. Люди смотрят на карты выращивания, чтобы понять, что где произрастает, и пробуют выращивать.

 

Супермаркеты приучают к тому, что в любой момент вы можете купить что угодно свежее, вплоть до клубники. Но обычно люди не учитывают, что это специально подготовленный сорт клубники – ее срывают зеленой, а дозревает она по мере транспортировки и продажи.

 

Почему это плохо?

Георгий Афанасьев: Самые вкусные сорта с самым приятным запахом быстро портятся. Вы же чувствуете разницу, когда находите землянику в лесу. А клубника из супермаркета обычно как пластиковая. Понятно, что в декабре можно съесть этот пластик. Но, может быть, не нужно?

 

Ну, мы обычно думаем: «Не так вкусно, но вроде бы вреда не сделает».

Георгий Афанасьев: А вот вроде бы и сделает. Во-первых, там может быть не очень здоровое выращивание – надо смотреть, где выращивалось и в каких условиях. Нужно понимать: когда что-то выращивается только для продажи, оно приобретает новые свойства, потому что производителю необходимо «гнать урожай».

Идеал, к которому нужно стремиться, отражает понятие «съедобный город». В Европе, кстати, уже есть такие туры: водят и показывают городские зоны со съедобными растениями – здесь тутовник растет, а здесь – съедобные травы. Причем это экскурсии с дегустацией. Такое есть в Лондоне, и во многих европейских городах пробуют.

Дальше смотрите что: в Германии есть интересная практика. Во Фрайбурге вдоль дорог посадили съедобные изгороди. Это стало возможным после того, как значительно изменилось качество автомобильного топлива. Вдоль изгородей проложили велосипедные дорожки и дорожки для бега. Там чередуются боярышник, шиповник, вишня, какие-то орехи, ежевика, которая заплетает все, – и люди постоянно останавливаются возле них.

 

Прямо немытое едят, и с ними ничего не происходит?

Георгий Афанасьев: Да, конечно. И ничего плохого с ними не происходит. Наверное, именно так и должны быть устроены города.

 

Но пыль же оседает на ягодах? Люди будут задаваться этими простыми вопросами.

Георгий Афанасьев: Пыль – это расплата за способ организации дорог, в частности за недоасфальтированные дороги. Если вы с утра выйдете гулять по Хельсинки в белом костюме, то к вечеру так и останетесь в белом костюме. Это город, в котором практически не моют окна: нет необходимости, пыль не оседает. Почему? Это результат переорганизации пространства: нет ни одного незадернованного участка. Если задерновано, то автомобиль не может туда заезжать. В городе, по идее, не должно быть пыли.

Кроме того, зеленую изгородь обычно делают двухслойной: к дороге – «несъедобная» часть, а к беговой дорожке – «съедобная». Растения, посаженные к дороге, становятся пылеуловителями. В минимальном количестве пыль образуется и там, но зеленая изгородь задерживает 99%. Потом, ее смывает дождь. И тут еще надо понимать, что пыль – это питание для растений, микрочастицы, которые хорошо усваиваются. В общем, при такой организации города это не проблема.

 

Сити-фермерство, наверное, может решить и проблему с исчезновением пчел.

Георгий Афанасьев: Да, конечно, может решить и эту проблему. Дело в том, что мы живем в эпоху цветковых растений, они требуют перекрестного опыления, переноса пыльцы. Перед ними было господство самоопыляемых растений, которые сами на себя бросают пыльцу.

 

 

Когда создают городскую ферму, первый вопрос: «А кто опылять будет?». Там, где появляется городская ферма, всегда строят и собственный баг-отель, «отель для насекомых». Обычно это пространство, которое забито связанным камышом и кирпичами с дырочками, то есть там огромное количество мест, где могут поселиться насекомые.

Есть даже коммерческая история – продают шмелей для городских ферм, там целое производство. Вы покупаете несколько семей шмелей и размещаете их на территории. И если они приживутся, то шмели – это идеальный вариант. Во-первых, потому что, в отличие от пчел, они вылетают уже при +3°С, а пчела любит +10–12°С и выше. Человек еще не хочет на улицу выходить, а шмель уже полетел работать. Во-вторых, в поисках еды пчела улетает довольно далеко, до 2 км, поэтому она может набрать всякой гадости. А шмель «ленивый», дальше 800 метров не полетит. Так что для опыления нужны шмели.

Есть еще другая линия – одиночные пчелы, осмии: они мед не собирают, не кусаются, неагрессивные совсем. При этом они очень хорошо опыляют. В городские баг-отели часто заселяют не обычных медовых пчел, а как раз осмий.

 

 

Нужно понимать, что сити-фермер тратится не только на рассаду, потому что в городе необходимо восстанавливать все элементы биоценоза. Нужно построить баг-отель, а также заселить землю азотофиксирующими бактериями и микоризой (грибокорнем). Обычно семена окунают в такую среду и высаживают, и прорастают они вместе с грибом.

 

Для человека это не опасно?

Георгий Афанасьев: Нет, конечно. Там есть разные типы, один из микоризных грибов – белый гриб. Более того, когда растение прорастает вместе с микоризой, его корневая система увеличивается в сто раз. Микориза – это симбионт растений. Гриб разрастается, и его система снабжает растение влагой и белком. А растение плохо производит белок, но хорошо – сахара. И они с грибом обмениваются. Мало кто знает, что многие растения вообще не прорастают без грибов.

У меня есть такая мысль: реализовав все это на земле, мы можем поспособствовать и городскому фермерству – многие вещи можно взять в полуготовом виде. Смотрите, мы закладываем грядки, выращиваем зелень, потом собираем корни, храним у себя и в декабре отдаем горожанам. Там уже не семечко, а спящий корень – он даст первые ростки через три дня после высадки, тогда как семечко нормально прорастет через месяц. Называется это «выгонкой». Через неделю у вас уже будет пучок зелени. Вот такие вещи можно делать, и мне эти практики кажутся перспективными для тех, кто хочет пробовать городское фермерство-лайт.

Самое важное для нас сейчас – привить горожанам вкус к нормальным фермерским продуктам.

 

Какие еще вариации сити-фермерства видели по миру?

Георгий Афанасьев: В первую очередь стоит сказать о городской ферме в центре Вены, на Karlsplatz, треугольнике между тремя дорогами. Ферма включает в себя систему для проведения мероприятий, баг-отель, реальные огороды, там даже компостные кучи есть.

 

 

И не пахнет?

Георгий Афанасьев:Нет. Они там еще и виноградник разбили – в центре города, понимаете? А рядом большой рынок органических продуктов. В Амстердаме есть огромная ферма на крыше технопарка и инновационного центра. В самом здании сидят технологические стартапы, а биологические вышли на крышу и выращивают помидоры. Представляете, что такое стометровая крыша? Там можно устроить большую теплицу и выращивать значительную часть продуктов, которые ежедневно едят люди в этом здании.

В Нью-Йорке целая программа развития городских ферм. Первое направление – около тысячи городских ферм на крышах. А второе – демонстрационные сады и фермы в ключевых туристических местах, например на острове, куда прибывали поселенцы. Там разбит демонстрационный сад, который видят и фотографируют миллионы туристов. И при этом он производит продукты. В Лос-Анджелесе есть ферма, где на 15 сотках в центре города выращивают 3,5 тонны продуктов в год и продают местным органическим ресторанам. Занято всего три человека, это семейный бизнес. Они продают дорого, но рестораны с удовольствием берут их продукты.

 

   

 

Городское фермерство – это не обязательно продукты питания. На самом деле от сельского хозяйства нам нужно многое, не только еда. Одежда, стройматериалы, фитотерапия – все это связано с темой сити-фермерства. Сейчас у людей такие представления об этих вещах, что даже кокосовую опору для растений привозят в садовые магазины за тысячи километров. Хотя во дворе растет ива, кора которой содержит антибиотики – ею же раньше землю обеззараживали, и первые антибиотики делали из нее. Должен быть большой переходный период, когда городское фермерство будет работать не столько на продукты питания. Сначала нужно передать много опыта и знаний о том, как все это устроено.

 

Как, где и у кого учиться сити-фермерству? Можно ли отправиться за этим в венский биотехнологический стартап? И захочет ли кто-то учить?

Георгий Афанасьев: Конечно, можно напроситься на стажировку. Достаточно набрать в поисковике City Farm и название города: вы получите не один ответ по большинству крупных европейских городов, даже не обязательно в Америку лететь. Люди, которые занимаются сити-фермерством, ощущают себя первопроходцами, они с удовольствием делятся знаниями и чаще всего бесплатно. Можно договориться: «Давайте я вам буду днем ящики двигать, а вы мне вечером рассказывать».

 

Когда думаешь о городах с развитым сити-фермерством, получается картина мира будущего, где все лучше.

Георгий Афанасьев: Это один из элементов новой экономики наряду с умным домом, новой промышленностью, новой энергетикой и новым транспортом. В основе такой экономики – обмен знаниями, а не ресурсами. Сегодня, покупая продукты, вы платите за первичные ресурсы. Но если вам передать знания и средства производства, вы сможете делать это дома. Вы заплатите за знания, консультацию и установку оборудования. При этом экономика все равно будет работать, просто на следующем уровне – он называется «экономика знаний». Триггер как раз здесь: если мы продолжим потреблять первичные ресурсы и платить за них, у нас не будет движения вперед.

 

 

Источник: по материалам сайта  www.zillion.net